Field 'nick' doesn't have a default value

От судьбы не убежишь

Когда-то он не мыслил жизни без футбола, отдавая ему всего себя без остатка. А теперь, вот уже четырнадцатый год кряду, осознанно и самозабвенно служит Богу.

Его религией был футбол

С дьяконом Всехсвятской церкви отцом Виктором мы встретились в том же доме, на Комсомольской, где он родился, вырос и где живет до сих пор. Говорит, что со времени его детства здесь ничего не изменилось. Как и тогда — вода из скважины, липовый цвет во дворе...

— Наверное, и иконостас от родителей достался?

— Помилуй, Господи, — перекрестился, устремив взор на икону с ликом Спасителя, — какой иконостас мог быть в семье, где отец-коммунист, а мать-учительница. Религией наших родителей была работа, которой они, собственно, жили. Так что, меня и двух моих старших братьев, в основном, воспитывала улица. Все свободное время там проводили — во что-то играли, иногда дрались, без удержу гоняли футбол…

Последнее быстроногому и верткому Витьке Гордееву было особенно по душе. И в тринадцать мальчишеских лет, придя во Дворец пионеров, он всерьез занялся футболом. Парню, можно сказать, повезло — занятия в их группе вел известный тренер Аркадий Игнатьевич Киселев. Четырьмя годами позже, став вторым тренером «Нефтяника», он пригласит прогрессирующего нападающего юношеской сборной в команду мастеров.

— В ней к тому времени уже отыграл сезон Виталий Байдаков (он был на год старше меня), с которым мы вместе начинали тренироваться, — рассказывает отец Виктор. — Честно говоря, как форвард, я тренерских надежд не оправдывал. Сам не знаю почему, но от сезона к сезону мяч в ворота стал влетать все реже и реже, и мне частенько приходилась отсиживаться на скамейке запасных. Боялся, вообще из команды отчислят, и потому на тренировках работал до седьмого пота. В конце концов, мне удалось утвердиться в основном составе. Но только после того, как стал играть на месте левого защитника, заменив в этом амплуа мастера спорта Владимира Чалова. Вот где пригодился опыт нападающего. Особенно хорошо мы взаимодействовали с Виталием Байдаковым, игравшим на нашем фланге в полузащите…

Самым успешным стал для Виктора Гордеева сезон 1970 года — по его итогам он был признан лучшим игроком, и вошел в десятку сильнейших спортсменов области. Вот что сказал лауреат о своем новом амплуа в интервью составителю буклета «Футбол-71», коим был патриарх тюменской спортивной журналистики Анатолий Туринцев: «Мне интересно отбирать мяч, хитрить с противником — это от защитника. Но, в рамках новой роли, часто приходится участвовать и в развитии атаки, совершать фланговые проходы, создавать угрозу у ворот соперника и непосредственно самому угрожать им — это от нападающего, от меня прежнего». Кстати, тот самый сезон-70 стал успешным и для самого   «Нефтяника» — команда, выступая в третьей зоне класса «Б», заняла второе место. Местные газеты особо отмечали тогда надежную игру нашей обороны в составе Равиля Гильманова, Виктора Хвостова, Александра Мильдуса и Виктора Гордеева. По словам отца Виктора, с Мильдусом у него сложились особые отношения — «мы с ним и на сборах жили в одной комнате, и в отпускное время отдыхали нередко вместе. До сих пор дружим семьями, ходим друг к другу в гости».

— В газетных отчетах 60-х годов упоминается нападающий «Нефтяника» Валерий Гордеев. Вы, случаем, не родственники?

— Однофамильцы. Валерий приехал к нам из Москвы. Рослый скоростной парень, он был прекрасным форвардом. Мне довелось с ним поиграть два сезона, но я тогда еще больше на скамейке запасных сидел. Тренироваться с Валерой было одно удовольствие, я многому у него научился.

Любопытно было узнать от отца Виктора, что, имея дипломы об окончании Тюменского машиностроительного техникума и Свердловского института народного хозяйства, он практически не работал по освоенным специальностям.

— Все мы, игроки команды мастеров, числились, в основном слесарями, в различных организациях. Я, например, получал ежемесячную зарплату (140-160 рублей) на камвольно-суконном комбинате. Премиальные давали за победы в календарных матчах чемпионата страны.

— Обмывали?

— Кто как. Иные и без всякого повода к рюмке прикладывались. Но таких, в конце концов, из команды отчисляли. А были и ребята режимистые — те спиртное вообще не употребляли.

— Вы-то режимили?

— Не очень (смеется). Правда, когда заиграл прилично, лишнего себе не позволял — разве что, по окончании сезона угощался хорошим вином. У меня ведь со здоровьем проблемы были. В сезоне 1972 года я уже не выступал — врачи запретили. Что за болезнь? — Диабет. Но я продолжал играть в футбол на городских и областных соревнованиях, работая тренером, а одно время и директором ДЮСШ «Прибой». Не бросал это занятие и став в 93-м дьяконом. В последнее время увлекся настольным теннисом… Нет, в соревнованиях выступать не доводилось. Они ведь проходят обычно по выходным, а у нас в эти дни самая «напряженка» — служба с утра до вечера.

— Супруга вовлекла, за что я ей бесконечно благодарен. Собственно, через нее, мою Людмилу, Господь даровал мне общение с такими интересными людьми как отец Валерий и его духовный наставник отец Николай. Ни тот, ни другой в церковь меня не тянули. Решение круто изменить свою судьбу я принял самостоятельно, когда начал осознавать, что ничего в этом мире не происходит случайного…

«Это разве не чудо?!»

К супруге отца Виктора такое осознание пришло гораздо раньше. Об этом матушка Людмила поведала в ходе доверительного разговора, начатого с рассказа об истории знакомства со своим будущим мужем.

— Я познакомилась с ним в тесной и совсем незнакомой мне компании, куда меня привела подруга в последний день уходящего 1974 года. Щеголяла на этой вечеринке в ярко-красном костюме, и сразу же привлекла его внимание. Боковым зрением заметила, как он, не отрывая от меня взгляда, что-то сказал своему соседу по столу. Что именно, я до сих пор не знаю. Но в течение того вечера он предпринял несколько безуспешных попыток со мной потанцевать. Новогодний вечер, совпавший с днем моего рождения (об этом никто, естественно, не знал) прошел легко и весело. Но, похоже, не для всех. Во всяком случае, несостоявшийся кавалер, работавший в ту пору футбольным тренером, указывая в мою сторону, обиженно допытывался у моей подруги (она, как раз, была хозяйкой): почему, мол, та девушка мне отказывает? На что она ответила: «А вы спросите у нее сами».

А потом… Видимо, это святой промысел Божий. В старый Новый год я пришла к той же подруге, собираясь пригласить ее в кино. А она — «пойдем лучше к Гордееву».

— Как-то неловко, ведь я его совершенно не знаю

— Но я-то знаю…

И мы пришли в этот дом. И вот тут Витя предстал передо мной в абсолютно ином свете. Во время первой нашей встречи он показался мне малоинтересным. А тут буквально преобразился — был ненавязчиво обходительным, редко, но всегда к месту, острил. Каждая произносимая им фраза стала казаться мне значимой и весомой и потому его немногословность завораживала. Помню, весь вечер мы слушали Адамо, пили шампанское, вели задушевный разговор… А потом он назначил мне свидание. Мы стали с ним встречаться у магазина «Ткани». Гуляли по городу. Он водил меня по ресторанам. Я вообще-то девочка из детдома, ничего не знавшая — как, там, вилку держать, и все прочее… Он меня всему этому учил. А еще, научил меня различать хорошее вино, в котором сам, как оказалось, знал толк. Он рассказывал мне о своей матери, о семье… О себе — как увлекся футболом, как пришел в большой спорт… Таким образом, я немножко познакомилась с футболом, стала ходить на матчи с Витиным участием. Мне с ним было просто интересно. Спустя полгода мы поженились.

— Это, вообще, отдельная история… После красноярского детского дома, где я воспитывалась, меня направили в интернат (там закончила восемь классов). Потом был техникум, давший мне специальность бухгалтера. Распределение в Тюмень, откуда меня направили в Ярково, а оттуда еще дальше — в Артамоново. Представляете, восемнадцатилетняя девушка оказалась в глухой деревне. Я думала, что умру там от скуки. Меня чуть не выдали замуж за моториста (смеется). И я убежала в Тюмень, в надежде поскорей уехать в Красноярск, где жила моя (единственная) родная сестра. Пришла на вокзал — билетов нет. Не пускает меня Господь. Но тогда я еще этого не понимала. Осталась жить здесь. Деньги скоро закончились. А на работу без прописки не принимают. Надо что-то делать. И я, некрещенная, непрописанная, не знавшая ни одной молитвы, прихожу в Знаменский собор. А время тогда, сами знаете, какое было. Мне говорят: девушка, вы такая молодая, вот мы вас сейчас по телевидению покажем… А я внимания не обращаю. Подхожу к иконе и в отчаянии прошу: «Помоги мне прописаться, иначе я просто пропаду».

На следующий день я пошла в Ленинскую баню — постирать белье. Работавший там мужчина средних лет, ни с того, ни с сего, поинтересовался: есть ли у меня образование. Получив утвердительный ответ, попросил принести диплом и паспорт. И он меня прописал в милицейском доме. Это разве не чудо!? Матерь Божья мне помогла. Второе чудо случилось, когда я уже вышла замуж за Виктора. Сильно заболела свекровь. Ей сделали полостную операцию, после которой она оказалась на грани жизни и смерти. Снова, уже крещенная, иду к той же иконе. И Матерь Божья вновь меня услышала, и помогла.

«Господь нас соединил»

— Виктор знал, что вы покрестились?

— Знал. И против крещения ничего не имел. А вот по поводу частого хождения в церковь… Однажды он в гневе заявил: «В нее ты будешь ходить только тогда, когда я этого захочу». Я заплакала… После этого раздора стала молиться: «Господи, помоги, чтобы мы вместе в храм ходили…». А по прошествии определенного времени завела разговор:

— Витя, ты меня любишь?

— Люблю.

— А ты хочешь, чтобы мы и после смерти вместе были?

— Хочу.

— Пойдешь креститься?

— Пойду.

Крестился он в том же Знаменском соборе после пяти, а может, шести лет нашей совместной жизни. Но в храм я по-прежнему ходила без него. Прошло еще какое-то время, и я заявила: «Витя, нам нужно венчаться».

— Я не выстою на одном месте…

— Сорок минут выстоишь, ведь ты же сильный, ты — спортсмен…

Мы венчались в храме, где он сейчас служит. Венчал нас отец Михаил. Но и после этого, уже принимая Бога в сердце, он еще не испытывал потребности ходить в церковь. И тут появляется московский батюшка — отец Валерий. Удивительный священник! С его приходом в храме Всех Святых началось какое-то духовное обновление. Ожила церковь. Туда потянулись не только старики, но и молодежь, люди разных слоев… И он мне говорит: голубчик мой (а я пела на клиросе, и уже носила в себе третьего ребенка ), я сегодня буду у вас дома. Это было перед великим постом. Тут же подумала: «Господи, помилуй, как же он это примет». К отцу Валерию Виктор не вышел. И тот зашел к нему в комнату сам. Посмотрев на Виктора, потом на меня, священник произнес очень смысловые слова: «Голубчик мой, не ты его поведешь, а он тебя поведет. И не ты его спасешь, а он тебя спасет». И он назвал тогда Виктора отцом. Я тут же подумала про себя: «Господи, неужели будет дьяконом». А он поворачивается и говорит полушепотом: «Будет, будет. Только он еще не готов это слышать». Представляете?!.. Вот такая была встреча. Он приходил к нам великим постом почти каждый день — рассказывал о жизни святых, о том, как сам пришел к вере… Интересно рассказывал. Смотрю, у Вити в душе роза распустилась. Тогда-то он и благословил его к отцу Николаю, жившему на острове Залити, (это около Пскова), чтобы попросился в дьяконы. Витя конечно противился, но проигнорировать благословение батюшки не решился. Приезжаем к старцу. Виктор выражает ему свою просьбу, а сам боится, что тот скажет: «Да, да, ты будешь дьяконом». И тогда придется им стать. А он не готов еще к этому. Николай же спросил: «Кем ты работаешь?»

— Тренером.

— Нравится?

— Нравится, батюшка, нравится!

— Ну и работай себе…

Вернувшись домой, я ему сказала: «Витя, если будет на то воля Божья, ничего ты не поделаешь — станешь дьяконом». Через два года он сам поехал к старцу на остров и благословился. Вот таким образом Господь нас и соединил. И теперь Виктор служит в храме Всех Святых дьяконом, а я там пою, и делаю все остальное. С прежней работы уволилась. А я двадцать с лишним лет отдала торговле. Помню, в «Золотом ключике», единственном тогда из тюменских магазинов торговавшем фирменными тортами — «Прага», «Пешт», «Птичье молоко» — мне доводилось отпускать ходовой товар по записочкам.

— Начальство, коллеги знали о том, что вы — человек верующий и ходите в церковь?

— Да. Но, не знаю почему, ко мне в коллективе относились с большим уважением. Мне доверяли обслуживать заказными тортами «больших» людей — начальника управления торговли, товарищей из торговой инспекции, пищевой лаборатории, из ОБХСС... Они подходили — «Людмила Степановна — это вы? Мы к вам от Зинаиды Федоровны…». Знаете, директор «Золотого ключика» и ее заместитель Тамара Денисовна, с которыми я была откровенна, сами к вере приобщились. Мы до сих пор дружны. Они помогают нашему храму, приходят сюда исповедоваться, причащаться… Крещенскую водичку мы им всегда оставляем. То есть, отношения остались теплыми.

— Как вы относитесь к тому, что Виктор по-прежнему неравнодушен к спорту — поигрывает в футбол, в пинг-понг?

— Раз его это поддерживает, я только — за. Он же спортсмен, он ничего не забыл. Знаете, как говорят об отце Викторе? — «Какая у него легкая походка!» И действительно, он же не идет — летит. Он красиво бегает по полю… Помню, уже будучи дьяконом, Виктор играл за город (мы с детками за него болели), и был тогда, видимо, в хорошей форме. То ли он сам гол забил, то ли с его подачи ворота поразили. И сидевший неподалеку от нас восхищенный болельщик по-простецки изрек: «Классно поп играет!» Так что пусть себе играет на здоровье. И потом — марку православных надо поддерживать. В том числе и личным примером.

И отец Виктор поддерживает. Наверное, потому в воскресную школу при храме, которую он ведет для взрослых, народ ходит охотно. Иные — помногу лет.

— Мы никого туда не зазываем, — говорит отец Виктор, — значит у людей есть потребность в духовном общении. Им надоели навязываемые через СМИ «западные ценности». Даже в советское время мы жили по христианским заповедям, пусть партийные идеологи и маскировали их под моральный кодекс строителей коммунизма. Вместе с той эпохой уничтожилось и все хорошее, доброе… Усугубился духовный и нравственный кризис. Человек не знает куда ему деться, во что верить. Слава Богу, сегодня все больше людей идут в храм, чтобы спасти свою душу. И наша миссия состоит в том, чтобы помочь им найти путь к Богу, обрести веру.

Сергей Пахотин, фото Сергея Киселёва и из архива отца Виктора
Рубрики: Футбол