Field 'nick' doesn't have a default value

«Королевская» галерея, рассказ четвертый. Непобежденный чемпион

И носило меня, как осенний листок.
Я менял города, я менял имена.
Надышался я пылью заморских дорог,
Где не пахли цветы, не светила луна…

Потомственный столбовой дворянин Александр Александрович Алехин не менял имен. Напротив, он всегда жестко настаивал на том, чтобы его родовая фамилия произносилась через «е», а не через «ё», подчеркивая аристократическую традицию её произношения. И все же, размышляя о четвертом чемпионе мира, я почему-то вспоминаю эти песенные строки из фильма «Ошибка резидента». Судьба проехалась по Алехину тяжелым колесом двух мировых войн, плена, гражданской войны, эмиграции, оккупации его второй родины Франции, бесприютной жизни в разворошенной немцами Европе, послевоенного обвинения в сотрудничестве с нацистами и организации его бойкота многими шахматистами и организаторами турниров и, наконец, загадочной смерти при невыясненных обстоятельствах в маленьком португальском городке.

Но судьбе и этого показалось мало! До выяснения обстоятельств смерти католический священник отказался отпевать и хоронить Алехина. Гроб с его телом поместили на временное хранение в один из склепов, «вспомнив» о нем почти через десять лет. Лишь в 1956 году прах великого шахматиста нашел упокоение на парижском кладбище Монпарнас. Каменное надгробие на могиле единственного в истории шахмат непобежденного чемпиона мира с нанесенной тогда надписью: «Шахматному гению России и Франции», в 1999-м разрушил ураган.

Александр Алехин родился 31 октября 1892 года в Москве. Его отец — потомственный дворянин, крупный землевладелец, а мать — дочь текстильного фабриканта Прохорова (в те времена «Прохоровская мануфактура» — это была марка!). Мальчик рос тихим и спокойным. И трудно было представить, что Тишу, как ласково называли его в семейном кругу, ждет громкая слава непобедимого шахматного чемпиона. И трудная, трагическая судьба.

Он мог умереть ещё в детстве. Саше было семь лет, когда мать научила его играть в шахматы, и он стал заниматься ими регулярно — благо дом Алехиных в Никольском переулке Москвы слыл настоящим шахматным салоном, где собирались многие известные российские мастера. К тринадцати годам маниакальное увлечение подростка древней игрой дошло до того, что он стал просиживать над доской ночи напролет. В конце концов, организм не выдержал: дело кончилось нервной горячкой и менингитом. Сашиному отцу, Александру Ивановичу Алехину, пришлось обращаться к известнейшим московским врачам. Когда сын оправился от болезни, ему было надолго запрещено заниматься шахматами… Первый большой успех пришел к Алехину в 1909 году — тогда он выиграл Всероссийский турнир любителей, за что получил роскошную вазу, пожалованную императором Николаем Вторым.

В 1914-м Александр окончил училище правоведения, получил чин титулярного советника и был принят на службу в Министерство юстиции. То, что в России появился молодой одаренный шахматист, способный стать наследником славы Михаила Чигорина, подтвердил, состоявшийся весной того же 14-го года в Петербурге, международный турнир. В тогдашнюю российскую столицу прибыли лучшие шахматисты планеты во главе с действующим чемпионом мира Эммануилом Ласкером: Капабланка, Тарраш, Маршалл, Рубинштейн, Нимцович, Яновский… 22-летний Александр Алехин стал там третьим вслед за шахматными грандами Ласкером и Капабланкой.

Но испытания судьбы не заставили себя долго ждать. Во время его дебютного заграничного турнира (в Мангейме), совпавшего с началом первой мировой войны, Алехина, как и всех русских, немцы объявили военнопленным. Он бурно сопротивлялся аресту, за что был избит и помещен в карцер. «К счастью» врачи вскоре обнаружили у изолированного болезнь сердца, и немецкие власти выслали его обратно в Россию. В 1916 году Алехин, не подлежавший по состоянию здоровья призыву в армию, отправился добровольцем на фронт. Был командиром отряда Красного Креста. Получил орден Святого Станислава и две медали. Был дважды контужен.

Октябрьская революция лишила Алехина дворянского титула и состояния. А в 1919 году он был арестован одесским ЧК по обвинению в шпионской деятельности и приговорен к расстрелу, от которого спасло вмешательство кого-то из высокопоставленных советских деятелей (по некоторым сведениям это был, знавший его лично, член Всеукраинского ревкома Мануильский). После освобождения Алехин немного поработал в одесском губисполкоме, а после начавшегося наступления Деникинских войск вернулся в Москву.

Будущий обладатель мировой шахматной короны пытался найти себя в новой России: в 1919 году он поступил в студию киноискусства, руководимую известным режиссером Владимиром Гардиным. Однако актерские занятия ему скоро наскучили, хотя способности у него, очевидно, были. Во всяком случае, позднее, когда Алехин уже стал чемпионом мира, его приглашали сниматься в Голливуд. В конце концов, из актеров он, юрист по образованию, переквалифицировался в следователи МУРа. Сохранились свидетельства о том, что в начале 20-х Алехин работал в московском Центррозыске… «памятью». Изучив учетные журналы царской сыскной полиции, и наизусть помня все родинки и шрамы фигурировавших в них преступников, он осматривал задержанных — вдруг кто-то из них уже где-то когда-то «светился»… В октябре 1920 года в Москве прошел первый чемпионат Советской России, завершившийся уверенной победой Алехина.

Следующий, не слишком продолжительный, этап жизни Александра Алехина приходится на работу переводчиком в аппарате Коминтерна (он блестяще владел несколькими европейскими языками). Тогда же Алехин женился на активистке социал-демократического движения, швейцарской журналистке Анне-Лизе Рюэгг (это был его второй брак) и легально уехал за границу. До 1924 года он публикуется в советских шахматных изданиях, воспринимаясь как «русский шахматист, временно живущий за границей». Жена родила ему сына Александра (в 1992 году он приезжал в Россию из Базеля на открытие турнира в честь столетия со дня рождения отца). Однако брак оказался неудачным: увлеченная общественной деятельностью Рюэгг совершенно не уделяла внимания семье, супруги жили раздельно, сын воспитывался знакомыми. И вскоре семья распалась. В 1924 г. Алехин женился в третий раз. Его избранницей стала вдова генерала Васильева, которую он встретил в Париже. Надежда Семеновна была очень спокойным, мягким, хорошо образованным человеком, она всячески поддерживала мужа, стараясь создать ему все условия для занятий шахматами. Супруги прожили вместе десять лет.

Разумеется, главной целью эмиграции Алехина из Советской России было завоевание звания чемпиона мира по шахматам. Для этого в первую очередь он занялся анализом своего прошлого творчества. Результатом стал вышедший в 1924 году первый сборник «Мои лучшие партии» (позже вышел ещё один). Высокий уровень комментариев и глубина аналитического проникновения в позицию заметно подняли авторитет Алехина в шахматной среде. Во Франции он, наконец, получает возможность играть в крупнейших шахматных турнирах.

Середина 20-х годов — начало доминирования Алехина в мировых шахматах. В это время он одерживает победу на крупном международном турнире в Баден-Бадене, не проиграв ни одной партии и опередив ближайшего соперника на полтора очка. В 1926 году принимает участие в пяти международных турнирах, три из которых выигрывает. При этом он демонстрирует такую яркую, полную энергии, безудержной фантазии и красивейших замыслов игру, что гроссмейстер Савелий Тартаковер восклицает: «У Капабланки — титул, у Ласкера — результаты, но только у Алехина — стиль настоящего чемпиона мира!»

Чтобы сохранить надежду на матч за шахматную корону, Алехин ещё в 1922 году решается подписать навязанный тогдашним чемпионом мира Капабланкой «Лондонский протокол», который требовал от претендента не только обеспечить призовой фонд в 10 000 долларов, но и покрыть организационные расходы. Таких денег у Алехина как, впрочем, и у других претендентов на звание чемпиона, не было… Но он решил во чтобы-то ни стало добиться права на матч с кубинским гением. Так что, помимо усиленной подготовки к поединку с Капабланкой, Алехин занялся поиском финансовых средств. Для этого он провел целый ряд необычных выступлений, направленных на привлечение внимания потенциальных спонсоров. В частности, в 1923 году в Нью-Йорке установил рекорд, сыграв вслепую одновременно 26 партий, из которых 16 выиграл, а в 1925-м в Париже побил это свое достижение: взял верх в 22-х из 27 партий. Он даже провёл сеанс одновременной игры с аэроплана, и сыграл в самых разных городах немало партий в «живые шахматы» (роли фигур на огромной доске выполняли артисты).

Усилия Алехина увенчались успехом — правительство Аргентины выделило деньги на проведение матча, который состоялся в 1927 году в Буэнос-Айресе. Игрался он до шести побед, и вызвал огромный интерес. Газеты наперебой гадали, как претендент намерен победить «шахматный автомат в образе человека», коим представляли Капабланку. Большинство склонялось в пользу последнего, даже многие болельщики Алехина. Сам же претендент был настроен на успех. И не безосновательно. В течение нескольких предыдущих лет он проанализировал все партии Капабланки. Результаты этой работы, описанные позже Алехиным в его книге «На пути к высшим шахматным достижениям», убеждали, что Капабланка вовсе не безупречен. Игрок с фантастической интуицией, в конкретной борьбе он все-таки допускает просчеты. Быстрота схватывания позиции парадоксальным образом приводит к тому, что чемпион считает наилучшими именно те ходы, которые он заметил сразу, и может просмотреть неочевидное продолжение, если оно не было обнаружено интуитивно. Наибольшее же количество ошибок, по мнению Алехина, Капабланка допускает в эндшпиле — и именно вследствие абсолютной уверенности в своей непогрешимости в этой части партии.

Матч начался в непростых для Алехина условиях. Из-за воспаления надкостницы у него поднялась температура, он испытывал постоянные боли. Ему пришлось вырвать сразу шесть зубов. Как потом шутил Алехин, за каждый вырванный зуб он вырвал у Капабланки по победе. Два с половиной месяца продолжалась эта захватывающая борьба из 34-х партий, которая завершилась убедительной победой претендента — 6:3, и принесла ему желанный титул чемпиона мира. Кстати, на доигрывание последней, отложенной, партии Капабланка не явился, прислав письмо, в котором объявлял о её сдаче и поздравлял Алехина с победой. Ликующие болельщики на руках пронесли своего кумира по улицам Буэнос-Айреса. Со всего мира (в том числе и из СССР) хлынули поздравительные телеграммы. В Барселоне, первом европейском городе, куда прибыли из Южной Америки новый чемпион и его супруга, им устроили восторженную встречу.

После этого триумфального выступления Алехина в советских газетах стали появляться сообщения, что новый чемпион вот-вот вернется в Россию. Однако вышло по-другому. После возвращения Алехина из Буэнос-Айреса в Париж в его честь был устроен банкет, на котором он заявил, что рад был развеять миф о непобедимости Капабланки. На следующий день в некоторых эмигрантских газетах вышли статьи, где к речи Алехина было добавлено: «…пусть так же развеется фантасмагория, царящая на нашей родине». Возможно, что публикация антисоветских высказываний от имени Алехина была провокацией, направленной именно на разрыв чемпиона с Россией, но публичного опровержения на сей счет от лица Алехина не последовало.

Вскоре в журнале «Шахматы в СССР» появилась статья, в которой говорилось: «После речи Алехина в Русском клубе с гражданином Алехиным у нас все покончено — он наш враг, и только как врага мы отныне можем его трактовать». Затем последовало публичное заявление брата чемпиона: «Я осуждаю всякое антисоветское выступление, от кого бы оно ни исходило, будь то, как в данном случае, брат мой или кто-либо другой. Алексей Алехин». Связь Александра Алехина с родиной была разорвана и, как оказалось, навсегда…

К сожалению многих повторный матч Алехин — Капабланка не состоялся. «Сразу после своего поражения Капабланка попытался провести через ФИДЕ новые условия матча за мировое шахматное первенство, причем это было предпринято без всякой консультации со мной, — вспоминал Александр Алехин. — Я не мог терпеть подобной процедуры и в результате в наших отношениях наступили холодность и отчужденность». К моменту, когда Капабланка прислал вызов на матч-реванш по правилам «Лондонского протокола», Алехин уже заключил соглашение о матче на первенство мира с Ефимом Боголюбовым. На этом формальном основании Капабланке было отказано, и отношения двух чемпионов резко ухудшились.

А матч на первенство мира с Боголюбовым (Германия) состоялся в 1929 году. Алехин 11 партий выиграл, 5 проиграл и 9 свел вничью, сохранив, таким образом, чемпионский титул. В течение нескольких последующих лет он доказал свое превосходство над соперниками, выиграв все десять международных турниров, в которых принимал участие! 1930 год принес Алехину наивысший за всю его карьеру успех. На турнире в Сан-Ремо (Италия), где участвовали такие звезды как Нимцович, Боголюбов, Рубинштейн, Видмар, Мароци, он из пятнадцати партий выиграл тринадцать, «позволив» соперникам две свести вничью. Второй призер отстал от победителя на три с половиной очка. С подобным отрывом в столь представительных турнирах не побеждал даже Капабланка. А в 1931-м Алехин с блеском выиграл большой турнир в Бледе, оторвавшись от ставшего вторым Боголюбова на пять с половиной очков! Двумя годами позже он в очередной раз побил рекорд игры вслепую, дав в Чикаго сеанс на 32 досках. Длился он 12 часов и завершился со счетом +19–4=9 в пользу чемпиона мира.

В середине 30-х годов Алехин пережил творческий кризис. Вероятно, снижение уровня игры было связано с потерей мотивации к самосовершенствованию, вызванной отсутствием достойных противников. В партиях, сыгранных ближе к 1935 году, у него появляются ошибки, иногда достаточно грубые. По воспоминаниям некоторых очевидцев, в этот период Алехин начал слишком много пить.

В 1935 году он познакомился с Грейс Висхар, вдовой губернатора Марокко, ставшей вскоре его четвертой женой. Грейс играла в шахматы, выступала в женских турнирах, владела приличным состоянием, но, так же, как и сам Алехин, имела пристрастие к алкоголю. Кроме того, Грейс отказалась принять в семью сына Алехина, Александра. Здоровье чемпиона ухудшилось, нервы были расшатаны, и эти жизненные обстоятельства не могли не сказаться пагубным образом.

Матч на первенство мира с Максом Эйве, проходивший в 1935 году, не предвещал неожиданности. После девяти партий чемпион захватил лидерство с перевесом в три очка. Хотя играл Алехин слишком рискованно и не безошибочно, давая своему противнику немало шансов, исход матча, тем не менее, казалось, был предрешен. Но роковую роль сыграла пагубная привычка к алкоголю. Алехин уступает несколько партий подряд, допуская порой грубейшие ошибки. По некоторым свидетельствам, на одну из встреч чемпион пришел в таком состоянии, что не смог сидеть за столиком, и джентльмен Эйве предложил перенести игру. Правда, в своих воспоминаниях он это отрицает, отмечая, что во время матча Алехин пил «не больше, чем обычно». Это был единственный громкий успех в карьере голландского гроссмейстера — впредь он уже никогда реально не претендовал на мировое первенство.

Униженный же поражением Алехин поставил себе цель: во что бы то ни стало вернуть звание чемпионский титул. Он тщательно изучил манеру игры Эйве, полностью отказался от алкоголя. Счет матча-реванша был более чем убедителен: 10 побед при 4 поражениях и 11 ничьих. Эйве вынужден был признать: «Алехин восстановил репутацию сильнейшего среди живущих шахматистов и подтвердил веру в то, что он величайший шахматист всех времен».

После нападения фашистской Германии на Францию Алехин вступил добровольцем в армию, где служил переводчиком в звании лейтенанта. После оккупации своей второй родины он на некоторое время перебрался в Португалию. Продолжились переговоры о матче с Капабланкой. Оба соперника очень хотели сыграть этот матч. Были отставлены в сторону амбиции, приняты достаточно скромные финансовые условия. И вскоре соглашение было заключено. Но Капабланке не удалось достать денег на проведение матча, а кубинское правительство отказало ему в помощи. Так что в 1941 году их встреча не состоялась, а в 42-м Капабланка умер.

Чтобы сохранить во Франции остатки имущества жены и обеспечить ей самой защиту от репрессий, Алехин был вынужден обратиться за поддержкой к германским властям. Немцы охотно пошли на контакт с чемпионом мира, ведь его имя было неплохой рекламой. Алехин играл в международных турнирах на оккупированных территориях, иногда проводил сеансы одновременной игры для офицеров вермахта. В октябре 1943 года он выехал на турнир в Испанию, где и остался.

Дабы получить выездную визу из Франции, он по требованию оккупационных властей написал серию статей по истории шахмат в «Паризер Цайтунг». Одна из них была опубликована под названием «Еврейские и арийские шахматы» и излагала историю шахмат с точки зрения расовой теории. Утверждалось, в частности, что шахматисты еврейского происхождения играют в безынициативные, лишенные риска шахматы. После приезда в Испанию Алехин неоднократно говорил в интервью журналистам, что опубликованные от его имени в «Паризер Цайтунг» антисемитские выпады ему не принадлежат. Тем не менее, вопрос этот постоянно будировался. В 1945 году Алехин был приглашён на турниры, проходившие в Лондоне и Гастингсе, но приглашения вскоре были отозваны: исключить Алехина из числа участников потребовала от устроителей американская шахматная федерация. На Лондонском турнире прозвучали даже требования лишить Алехина, как коллаборациониста и антисемита, звания чемпиона и объявить ему бойкот. Между тем, люди, хорошо знавшие Алехина, утверждали, что ему никогда не были присущи антисемитские убеждения, и написать подобный бред он просто не мог. Алехин всегда восхищался Ласкером, с уважением говорил об игре Ботвинника. А вот свидетельство Андре Лилиенталя:

— Это был образованнейший и культурнейший человек! Я много лет с ним встречался и бывал у него в Париже. Дом чемпиона мира всегда был полон гостей и друзей».

Савелий Тартаковер не только выступил против бойкота, но и попытался организовать сбор средств в пользу чемпиона. В январе 1946 года Алехин опубликовал в «British Chess Magazine» открытое письмо организаторам Лондонского турнира, в котором писал: «Напечатанное в „Паризер Цайтунг“ потрясло и оскорбило меня больше всего не столько из-за содержания, сколько из-за полной невозможности очиститься от этой грязи». Письмо произвело большое впечатление, но положения чемпиона не изменило.

Незадолго до смерти Алехин получил вызов на матч за звание чемпиона мира от Михаила Ботвинника. Он активно готовился к этому поединку и надеялся сыграть его в Москве. 23 марта 1946 года ФИДЕ официально подтвердило факт соглашения о матче Алехин — Ботвинник. А 25 марта информационные агентства распространили информацию о смерти Александра Алехина. Он был найден мертвым в своем гостиничном номере сидящим в кресле в пальто у столика с расставленными в начальной позиции шахматами. Рядом лежал раскрытый томик стихов Маргарет Сотберн, на открытой странице была подчеркнута строка: «Это судьба всех тех, кто живет в изгнании». Существуют различные версии по поводу смерти четвертого чемпиона мира. Ряд исследователей утверждает, что Алехин был убит.

Личность и яркий комбинационный стиль игры Алехина оказал огромное влияние как на его современников, так и на последующие поколения шахматистов. Шедевры Алехина продолжают поражать и сегодня. «Для меня шахматы не игра, а искусство», — говорил непобедимый чемпион.

Алехин обладал феноменальной памятью: он помнил все свои сыгранные партии и даже через несколько лет мог точно повторить и разобрать их. Его рекорд игры вслепую — сеанс на 32 досках, — был побит только через пять лет Дж. Колтановским, но надо учесть, что Алехин проводил сеансы против куда более квалифицированных противников, достигая при этом высоких результатов.

А теперь — пара примеров острого комбинационного зрения Александра Алехина.

В заключение — несколько исторических анекдотов из жизни четвертого чемпиона мира.

Король и его супруга

На турнире в Цюрихе первый президент ФИДЕ доктор Рюб предложил жене Алехина сыграть легкую партию, но при условии, что её супруг будет молчать. Шахматный король пообещал держать язык за зубами и отошел в сторонку. А когда вернулся, то обнаружил, что позиция его супруги оставляет желать лучшего. Поймав подходящий момент, он стянул с доски президентскую ладью и вновь удалился.

Минут через пять Алехин решил поинтересоваться, как идут дела. Игра продолжалась, как ни в чем не бывало, но положение его жены вновь стало безнадежным. Тогда чемпион мира уже привычным движением руки умыкнул с доски вторую ладью Рюба. После длительного раздумья вдруг раздался крик президента:

— Караул! Обе мои ладьи пропали!

Подозрение сразу пало на Алехина, но он сдержанно заметил:

— Ничем не могу помочь, поскольку обещал молчать во время игры.

Двадцать лет спустя

Однажды гроссмейстеру Найдорфу удалось сыграть в турнире вничью с Алехиным.

— Поздравлю вас, молодой человек, — протянул ему руку Алехин, — теперь вы можете гордиться почетной ничьей с чемпионом мира.

— Извините, но счет наших встреч 1,5:0,5 в мою пользу, — улыбнулся Мигель.

— Что за шутки? — удивился шахматный король.

— Да, да, однажды вы проиграли мне в сеансе одновременной игры в Варшаве.

— Этого не может быть, вы ошиблись, — твердо сказал Алехин, — я помню в лицо всех шахматистов, которые когда-либо выигрывали у меня, в том числе и в сеансах одновременной игры.

— Разрешите напомнить вам обстоятельства, при которых это произошло, — сказал Найдорф. — В сеансе было запланировано 25 досок, но вас попросили допустить ещё двух подростков, жаждущих сразиться с такой знаменитостью. Однако число 25 было оговорено заранее, и вы сначала отказались. «Неужели вы испугались этих мальчишек?» — обвинил вас кто-то из организаторов. «Что?! — возмутились вы. — Да я готов играть с ними вслепую!» И ребят в самом деле посадили в сторонке, вдали от столиков, так, что вы не могли их видеть. Сеанс закончился со счетом 24:1 в вашу пользу, а единственную победу над вами одержал один из мальчиков, с которым вы играли вслепую. Хотите верьте, хотите нет, но этим мальчиком был я!

— Так это вы пожертвовали мне ладью на Ь2?! — воскликнул Алехин, который, конечно же, вспомнил тот давний сеанс.

— А я уже двадцать лет мучаюсь, что так и не увидел соперника, столь искусно обыгравшего меня тогда в Варшаве!

Неправильное питание

Известно, что во время своего первого матча с Максом Эйве Алехин злоупотреблял спиртным. Матч он проиграл, а когда его потом спросили о причинах поражения, то Алехин ответил: «Этот месяц у меня был неправильный режим питания».

Андрей Ободчук
Рубрики: Королевская галерея, Шахматы