Field 'nick' doesn't have a default value

Встретить Новый год оригинально, не как все, это давняя страсть Гагарина. То он отправится в дальние страны, где в январе жарища, как в парилке, то поплывёт на пароходе, где качает так, что и без водочки на ногах не устоишь. А однажды Николаич решил встретить Новый год (да простит меня редактор самого спортивного журнала Российской Федерации), «с рюмочкой над луночкой». И вот, собравшаяся команда единомышленников двинулась на Тихую. Погода самая, что ни на есть, новогодняя: лёгкий морозец, безветрие, кружащиеся над головой пушистые снежинки…

День наши рыбаки провели в гостях у Валентина Храмова, бывалого мостовщиковского рыбака и охотника, а ближе к ночи, отправились на реку. Валентин Андреевич же остался дома — баньку топить, да гостей с уловом поджидать. Отошли далековато — вверх по течению до большого омута. Как утверждал Храмов, «там клюёт всё, а ночью, даже крупный подлещик, почти лещ!» Пришли, забурились, опустили мормышки в лунки и… приступили к встрече Нового года.

Но «чистого застолья» у рыбаков не получилось, потому как клевало, как и обещал Храмов, беспрерывно. Правда, досаждали в основном ерши, но о-о-чень для Тихой солидные. Естественно, каждая удача вызывала бурный восторг, и отмечалась по всем правилам предновогодней ночи. К полуночи разъяснило, и морозец окреп. Но это обстоятельство нисколько не смутило наших рыбаков, наоборот — азарт только усиливался: каждый мечтал поймать обещанного леща. Никто и не заметил, как от компании отделился один рыбак (назовём его Петровичем). Обуреваемый желанием удивить своих друзей, он пошёл искать счастье за поворот, где, как ему показалось, шансов поймать гигантского леща гораздо больше, чем на омуте с веселящимися товарищами. Дело в том, что на омуте клевало у всех, кроме Петровича, и все шутки, естественно, сводились к отсутствию у него мастерства и удачливости.

Найдя подходящее место, наш герой забурился. Первая же поклёвка была просто ошеломляющей! Кивок не просто наклонился — вся удочка сначала встала вертикально, а затем пошла под воду. С резвостью и отвагой тигра, Петрович упал на лёд и запустил руку в лунку. Ухватив ускользающую удочку, он потянул её на себя. Что-то невероятно сильное и крупное не хотело подчиняться Петровичу, и никак не шло в лунку. Наконец ему удалось завести рыбу в её «жерло», но не выдерживает леска. Лещ, а это был он, видимо не поверивший в свалившееся на него счастье, на секунду замешкался, а когда, наконец, включил реверс, уже был крепко схвачен пока ещё твердой рукой Петровича. Первое, что пронеслось в голове рыбака: я вам покажу, кто здесь лучший рыбак! Второе: а как я его (то есть леща) вытащу? Рыба в лунку не проходила.

Как ни вертел Петрович рукой, как ни выкручивал, всё бесполезно. К тому же, рыбацкая конечность стала как-то быстро замерзать. Не желая расстаться с лещом, Петрович позвал на помощь товарищей. По понятным причинам, никто на его зов не откликнулся. Только после того, как он заорал диким голосом, друзья повернули головы в его сторону — никак Петрович тонет?! Прибежали. Зрелище почти комическое: солидный человек щекой ко льду прижался, а пятая точка в небо смотрит. При этом он ещё и бубнит: «Я вам покажу какой я рыбак…». Первым безысходность ситуации оценил наш рассказчик: «Не отпустит! Я ему водки в рот вылью, а ты Миша к Храмову беги, пусть что-нибудь придумает!»

Валентин Андреевич, как человек невероятно опытный и решительный, появился на снегоходе буквально через несколько минут.

— Что, Андреич, делать будем, — в один голос заголосили рыбаки, — он ведь руку отморозил?!

— Что делать, что делать — пилить будем, — бросил в толпу Храмов, и достал мотопилу.

Тут уже заорал Петрович: «Пилите изверги, но леща не отпущу!». И, чтобы не видеть изуверства, закрыл лицо свободной рукой. Но, как я уже сказал, Храмов был очень опытный рыбак. Он в пять секунд распилил лёд вокруг лунки, и Петрович резво подскочил. На его руке, как колодка у каторжника, висел кусок льда, а пальцами он держал леща килограмма на два, а то и больше. Приплясывая, он совал всем по очереди рыбину, и победоносно вопрошал: «Это Петрович-то не рыбак?!»

Оставшуюся часть ночи наши рыбаки провели в храмовской бане, и нахваливали Петровича, за что он им был очень благодарен, и, кое-как ворочая языком, ответствовал: «А вы ещё говорите — Петрович не рыбак.!»