Field 'nick' doesn't have a default value

Королевская галерея. Рассказ шестой: Патриарх

Ленинград,1925 год. Чемпион мира Капабланка даёт сеанс одновременной игры. Он быстро переходит от доски к доске и, не задумываясь, словно шутя, передвигает фигуры. Но у одного столика, где напротив него сидит худенький мальчик в очках, знаменитый кубинец задерживается подолгу: положение третьего в истории шахмат чемпиона мира выглядит критическим.
- Молодец! Будет мастером, - говорит он и кладёт своего короля в знак капитуляции.
Интуиция, как обычно, не обманула Капабланку. В шахматные мастера юный Михаил Ботвинник будет посвящён уже через два года, ещё через четыре станет чемпионом СССР. А в 1948-м обретёт мировую шахматную корону, став шестым её обладателем…

… И это всё о нём

Жизнь Михаила Ботвинника похожа на цельную партию. Суровый, аскетичный, волевой боец, четко знающий свою цель и не останавливающийся ни перед чем для её достижения — это о нём. Ботвинник — не просто шестой чемпион мира по шахматам. В их истории он воплощает целую эпоху, которая в годы моей юности называлась «советской шахматной школой». И её приоритет в мировых шахматах утвердил именно Михаил Ботвинник. С его именем ассоциируется то, что называется цельностью партии: системная дебютная подготовка, глубина стратегических замыслов, математически точный расчёт и постоянное стремление к инициативе.

Только спустя много лет я начал понимать, что в известном смысле каждый великий шахматист — Ботвинник, Смыслов, Таль, Петросян, Спасский, Штейн, Геллер — всех перечислить невозможно, — сам себе школа, что советская шахматная школа — это невероятное разнообразие стилей и абсолютно непохожих друг на друга личностей, а цельность шахматной партии — такой же миф, как цельность биографии.

Ботвинник родился в 1911 году. Играть в шахматы он научился поздно: в двенадцать лет, но сразу же показал себя очень обстоятельным и целеустремленным юношей. Вскоре после упомянутой победы на чемпионате страны 1931 года последовали яркие успехи на международной арене. Встречи с ведущими зарубежными шахматистами подтвердили высокий класс его игры: ничья в матче с. Флором, победа в ленинградском турнире мастеров с участием М.Эйве и X.Кмоха (1934); поделённое с Флором первое-второе место на 2-м московском международном турнире 1935 года (позади остались Ласкер и Капабланка); лидерский паритет с Капабланкой на Ноттингемском турнире 1936 года («отодвинуты» Алехин, Эйве, Ласкер)…

Логике вопреки

«Ботвинник имеет все шансы, чтобы стать чемпионом мира в ближайшие годы. Помимо огромного таланта он обладает всеми спортивными качествами, которые имеют решающее значение для успеха — бесстрашием, выдержкой, точным чутьём для оценки положения», — писал тогдашний чемпион мира Александр Алехин после АВРО — турнира 1938 года, где Ботвинник стал третьим, выиграв при этом и у него, и у Капабланки. Фактически Алехин подтверждает моральное право Михаила Ботвинника на матч за звание чемпиона. Более того, известно, что к тому времени он фактически принял вызов, заручившегося согласием Молотова, молодого советского гроссмейстера.

К сожалению, тогда, в конце 30-х, Михаил Ботвинник не стал чемпионом мира, хотя по силе игры был действительно достоин того. Судьбе было угодно, чтобы он носил это высокое звание (с некоторыми перерывами) с 1948-го по 1963-й год, когда объективно уже не был сильнейшим. В конце 40-х его явно превосходил Решевский. В 50-е годы существенно лучшие и более стабильные результаты показывали сначала Давид Бронштейн и Пауль Керес, а позже — Василий Смыслов. В конце 50-х — начале 60-х всё, что можно, с блеском выигрывал «кудесник из Риги» Михаил Таль. Именно после завоевания в 1948-м Ботвинником мировой шахматной короны в его игре стали появляться просчёты, а то и прямые зевки. Зато в умении работать по плану, подчинять высшей цели все обстоятельства он не имел себе равных.

…Как на последний бой

Колоссальная целеустремлённость, жёсткая, почти военная дисциплина, конечно же, режим, занятия спортом плюс разумное сочетание нагрузок и отдыха! Выработав свою систему подготовки, Ботвинник затем неукоснительно её исполнял. Чего стоит только «антиникотиновая» подготовка, когда некурящий Ботвинник заставлял своего тренера Рагозина обкуривать себя во время тренировочных партий. А с целью выработки устойчивости к шумовым помехам во время таких партий ещё и включалось радио. На партию он настраивался, как на последний бой. В сопернике видел врага, победа над которым — вопрос жизни и смерти. Бронштейн (уже на склоне лет) горько шутил по этому поводу: мол, с Ботвинником невозможно играть — он в период подготовки вешает на стену в спальне портрет противника и каждое утро на него лает.

Умение Ботвинника играть матчи против конкретного противника действительно феноменально. В жёстком противостоянии характеров, борьбе психологий, в нацеленности дебютной подготовки шестой чемпион мира чувствовал себя, как рыба в воде. Обыграть в матч-реваншах Смыслова и Таля, игроков, вообще говоря, более сильных, чем он — это ли не спортивный подвиг?! Да и в матче 1951 года с Давидом Бронштейном, завершившемся со счетом 12:12, неудержимая фантазия молодого и талантливого претендента выглядела ярче и интересней строгой логики 40-летнего чемпиона. Но для того, чтобы обыграть Ботвинника, чисто шахматного мастерства было недостаточно. Характер, воля, колоссальная внутренняя дисциплина шестого чемпиона оказывались непреодолимой преградой для молодёжи.

За «корону» решил не бороться

Смыслову суждено было сыграть с ним целых три матча. Первый — в 1954 году — закончился вничью 7:7 при 10 ничьих. Второй — в 1957-м — Ботвинник проиграл: 3 победы при 6 поражениях и 13 ничьих. Но в 1958-м состоялся матч-реванш (+7, -5. =11), и Ботвинник — снова чемпион. Спустя два года, он во второй раз утратил чемпионство. Тогда, обыграв Ботвинника со счётом +2, -6, =10, в историю шахмат метеором ворвался 24-летний Михаил Таль. Однако через год, накануне своего 50-летия, Ботвинник уверенно выигрывает очередной матч-реванш:+10. -5, =6. Но в 63-м проигрывает Тиграну Петросяну. К тому времени ФИДЕ отменяет матч-реванши, и Ботвинник принял решение больше не бороться за мировую шахматную корону, которую он впервые примерил в послевоенном 1948-м…

Как известно, за два года до этого ушёл из жизни тогдашний действующий чемпион мира Александр Алёхин, и шахматный мир остался без монарха. Незадолго до своей загадочной смерти он успел принять вызов Ботвинника на матч и активно готовился к предстоящему поединку в Москве. Но судьба распорядилась по-своему… Впервые за всю их историю в шахматы вошла большая политика. Американская федерация, приобретшая после войны немалый вес в мире, предлагала объявить чемпионом американца Самуэля Решевского. В ФИДЕ обсуждались предложения «назначить» таковым голландца Макса Эйве. Но в итоге было решено провести матч-турнир пяти ведущих гроссмейстеров мира: Ботвинника, Кереса, Решевского, Смыслова и Эйве. Участники играли между собой микроматчи из 5 партий. Ботвинник выиграл во всех, и опередил второго призёра Решевского на 3 очка! Его победа была безоговорочной.

Играл, учил и… двигал науку

…Утратив в 1963 году мировую шахматную корону, Ботвинник продолжал играть в турнирах — пусть не часто, зато весьма успешно. Так, в течение последующих шести лет сумел победно «отметиться» в Амстердаме (дважды), Нордвейке и Гастингсе; стать призёром в Бевервейке, Пальме де Мальорке и Монте-Карло. Турнир, прошедший в 1970-м в Лейдене, стал последним, в котором выступил патриарх.

Начиная со второй половины 60-х, Ботвинник вёл собственную юношескую шахматную школу. Со всех концов Советского Союза к нему в Москву съезжались самые талантливые ребята, большинство из которых впоследствии стали гроссмейстерами. Через его школу прошли Карпов, Каспаров и Крамник.

Ботвинник — один из немногих чемпионов мира, который на протяжении всей жизни совмещал шахматы с основной профессией — электротехникой. Он — доктор технических наук, автор ряда научных изобретений, запатентованных во многих странах. В начале 70-х всерьёз занялся созданием компьютерной программы, способной играть в шахматы сильнее человека. Тогда, на заре компьютерной эры, мало кто верил, что такое возможно. Сегодня, увы, это факт: сильнейшие гроссмейстеры мира не могут противостоять компьютеру.

Это — не просто визитная карточка Ботвинника, это, пожалуй, самая известная диаграмма в истории шахмат 30.Сa3! Фxa3 31.Кh5+! gxh5 32.Фg5+ Kрf8 33.Фxf6+ Kрg8 34.e7 Фc1+ 35.Kрf2 Фc2+ 36.Kрg3 Фd3+ 37.Kрh4 Фe4+ 38.Kрxh5 Фe2+ 39.Kрh4 Фe4+ 40.g4! Фe1+ 41.Kрh5. Точно подсчитано: вечного шаха нет, черные сдались.

По воспитанию — советский

В жизни Ботвинник отличался прямотой, граничащей с нетерпимостью. Он, к примеру, считал, что серьёзному шахматисту не знать какую-то из его, Ботвинника, партий — недопустимо (при том, что в современных компьютерных базах содержатся миллионы партий, сыгранных, начиная с 16-го века). Когда кто-то из журналистов спросил Ботвинника о его национальности, он ответил: «По происхождению я — еврей, по культуре — русский, а по воспитанию — советский». Незадолго до смерти (умер Ботвинник 5 мая 1995 года в Москве) он составил список тех, кого надлежит пригласить на его похороны, и кого приглашать не следует ни в коем случае!

Михаил Ботвинник приложил колоссальные усилия, чтобы шахматы стали неотъемлемым элементом общечеловеческой культуры. Можно с уверенностью утверждать: не будь Ботвинника с его исключительной харизмой, советская шахматная школа не добилась бы таких поразительных успехов на мировой арене, и не дала бы миру столько выдающихся шахматистов, включая восьмерых чемпионов мира, последние из которых — Гарри Каспаров и Владимир Крамник.

Твердый характер   Ботвинник как-то осудил Каспарова, своего бывшего ученика, за то, что тот, чтобы облегчить продвижение к шахматному трону, отказался от фамилии отца (Вайнштейн) и взял фамилию матери. — Вот я же не сделал этого, проявил характер! — гордо сказал патриарх. — А какая была фамилия у вашей матери, Михаил Моисеевич? — спросили его. И только тут Ботвинник улыбнулся: — Рабинович.

Бутылка с киселем Ботвинник с удовольствием рассказывал, как ему удавалось справляться с Талем в чисто психологической борьбе. Однажды Михаил Моисеевич отложил партию против Таля в совершенно безнадёжной позиции. Ночь провёл без сна. Анализировал варианты, искал спасение. И где-то под утро окончательно убедился: надо сдаваться. Но если где-то на пятом-шестом ходу от начала доигрывания Таль допустит маленькую неточность, то можно будет поискать путь к ничьей. Как подтолкнуть противника к этой неточности? На протяжении всего матча на третьем-четвёртом часу игры Ботвинник всегда доставал из портфеля бутылку с киселём и начинал его потягивать. В этот раз на доигрывание Ботвинник явился без портфеля. Значит, без бутылочки, без киселя. Для Таля это было знаком — мэтр сегодня не собирается долго сидеть за доской. Стало быть, доигрывание — чистейшая формальность. Ботвинник быстро, как бы даже небрежно, сделал первые пять-шесть очевидных ходов. И Таль, чуть расслабившись, всё-таки допустил ту самую неточность. На лице Ботвинника не дрогнул ни один мускул. Он встал, медленно прошёл за кулисы, и тут же вернулся с портфелем в руках. Бесстрастно его раскрыв, вынул и поставил на столик бутылку с красным киселём. Таль понял: случилось что-то непоправимое, и… Партия закончилась вничью.

Текст: Андрей Ободчук
Рубрики: Королевская галерея, Шахматы