Field 'nick' doesn't have a default value

Как хочу к людям!

Этой душекричащей фразой заканчивается дневниковая запись, сделанная молодым геологом Валентиной Кауртаевой (в замужестве Ваганова) 17 ноября 1977 года. Шла третья неделя её вынужденного заточения в бескрайней казахской степи…

Пролог

Этим сюжетом я обязан слабостью моей жены к Интернету. Загоревшись как-то идеей разыскать своих подруг по Миасскому геологоразведочному техникуму, она терпеливо блуждала в дебрях «всемирной паутины». И была вознаграждена: на её зов, одна за другой, откликнулись сразу три одногруппницы, две из которых оказались… однокашницами по общежитской комнате?! Скоро я услышал от своей «половины» удивительную историю, приключившуюся с одной из них — Валей Кауртаевой, живущей ныне в Ханты-Мансийске. А потом она продемонстрировала документальное тому подтверждение в виде пожелтевшей от времени газетной вырезки из «Комсомольской правды». Начиналась заметка так:

«В сотне километров от Челкар на участке Сарбулак полным ходом идут работы по разведке нового, Северо-Айшуакского месторождения подземных вод. Выстояв две вахты (это около двух месяцев), геолог Валентина Кауртаева встретила прибывшего к ней на смену Сергея Клепикова. До Челкара он добрался поездом, а оттуда — на мощном вездеходе „Урал“. Скучная серая картина обнажённой степи, изрезанной множеством просёлочных дорог, пугала его отсутствием надёжных примет. Бывалый шофёр Владимир Адамчук успокаивал: — Не заблудимся. Я четверть века по этим местам езжу. 28 октября в пятом часу вечера Кауртаева отправилась с Адамчуком до ближайшей станции Соленая, чтобы оттуда поездом — прямо домой. У Володи был хлеб. Валентина захватила с собой два килограмма сайгачьего мяса, чтобы угостить однокашниц по общежитию. Но рейс затянулся. Водитель сбился с пути, и 27 дней геологу Валентине Кауртаевой пришлось биться за свою жизнь».

Из дневника героини публикации:

«31 октября. В пути находимся третий день. В запасе имеем килограмма два мяса, по 100 граммов хлеба и оптимизм. Воду сегодня брали из лужи. Я уже сутки не пила. 1 ноября. Машина забуксовала. Идёт дождь. Утром съели последний кусок хлеба, но не теряем надежды… 3 ноября. Дорогу развезло. Машина не тянет. Полны веры в то, что нас ищут. С утра ещё ничего не ели. Экономим пищу. 4 ноября. Сварили оставшееся мясо, разделили, и Володя отправился в путь. Я идти отказалась, чтобы не быть ему обузой. Чувствую, много пройти не смогу. Решила ждать. 5 ноября. Наступило утро седьмого дня. Небо затянуто облаками. Дует холодный восточный ветер. Временами идёт град. Ночью был заморозок. А я одна и больше, кажется, нет никого в целом мире. Смотрю в окно и прислушиваюсь к звукам на улице. А там только шум ветра, который иногда напоминает то звук машины, то звук самолёта и заставляет ещё пристальней всматриваться вдаль… 6 ноября. Всю ночь шёл сильный дождь. Утро ветренное, хмурое. Чтобы потом не было загадок, как нас сюда занесло, расскажу по порядку. Выехали мы после четырёх. В тумане добрались до метеостанции. Там двое мужчин сказали, что справа — дорога на Соленую, а слева — на Берчогур. Шофёр торопился на праздник автомобилиста и решил не заезжать на Соленую, а держать курс на Берчогур — всё ближе к дому. Мы отъехали от метеостанции километров пять, когда пошёл сильный дождь, а утром — туман. Два дня двигались в тумане, проехали горы, а Берчогура всё нет. Когда выглянуло солнце, мы поняли, что едем на юг. Я просила повернуть машину обратно. Но было уже слишком поздно. Кончился бензин. В пути пришлось заправлять бак соляркой. Застучал мотор, и машина встала. Володя решил добраться до первого же посёлка и с трактором вернуться ко мне. 7 ноября. Сегодня весь народ встречает День Великого Октября. С утра я поздравила себя с праздником. Потом представила демонстрацию в Актюбинске, а в 12 „переключилась“ на парад в Москве. Показались кусочки голубого неба, и стало как-то немного легче на душе. А так погода всё та же — ночью дождь, днём ветер и пасмурно. Кажется, не будет этому конца… 8 ноября. Холодно. Даже застыла вода. С утра сходила за водой в овраг и убедилась, что идти не смогу, сил не хватит. Не хочется больше ни вязать, ни читать. Скорее бы ночь. Мяса хватит ещё дней на десять. 9 ноября. Вчера занималась утеплением кабины. Сегодня ветер устроил себе выходной. Стало холодно. Мороз разрисовал стёкла. Вода в ведре замёрзла… 10 ноября. Прошла с километр и вернулась. Сил больше нет. Я не знаю и боюсь степь. 11 ноября. Ночью сильно болели почки. Наверное, от холодной воды. Сегодня кончается срок Володиного возвращения. 12 ноября. Прошло две недели с момента нашего выезда на базу. Вчера видела волка совсем близко. Но пусть не облизывается серый. В кабине безопасно. Решила связать носки, а то ноги мёрзнут. 13 ноября. Как я соскучилась по человеческому голосу! С каждым днём всё больше ощущаю безнадёжность своего положения. Всё-таки мы очень избалованы цивилизацией — перед трудностями пасуем, теряемся… С утра приступила к вязанию второго носка. А первый получился очень даже симпатичный. 15 ноября. Чем лежать и ждать, когда к тебе придёт смерть, лучше сократить дни ожидания или выжить. Решила строить себе жилище. Одежда есть, но всё упирается в пищу. Слышала, что можно есть корни камыша. Попробуем. В понедельник приступила к строительству землянки под кручей оврага. Продвинулась вглубь на полметра. Сегодня продолжала стройку. Робинзон Крузо имел преимущества: у него было ружьё, а у меня даже нет ножа; на острове было тепло, а здесь холодно. По моим подсчётам, мне нужно продержаться три месяца. А это вечность. Если не выдержу, значит… 16 ноября. А всё-таки тут пролетают самолёты. Наверное, совсем недалеко живут люди. Третий день тружусь над своим строительством. Дело, конечно, продвигается очень медленно (пока были силы, работала лопатой). Приходится применять отвёртку. Но на днях, надеюсь, справлю новоселье. За день чертовски устаю, а перед сном надо вязать рукавицы. 17 ноября. Пока мои глаза видят, а уши слышат, я дождусь людей. Сегодня закончила основные земляные работы. Постоянно думаю, как и где добыть пищу. А что, если сделать рогатку?.. Вчера пробовала докопаться до суслика, но у них бесконечно глубокие норы. Как хочу к людям! 18 ноября. Сегодня второй раз за 20 дней плакала. Плачу не оттого, что устала ждать. Просто перечитываю мамины письма, полученные перед отъездом с базы. Она писала, что здоровье пошатнулось, и теперь она лежит в больнице. Не помню случая, чтобы она лежала в больнице. И ещё это горе, если ей уже сообщили о моём исчезновении. На дворе то дождь, то град. Боюсь идти к жилищу: возможно, всё обвалилось… 19 ноября. День двадцать первый. Вчера сделала арифметические подсчёты. Мне нужно продержаться 90 дней, как минимум. Поделила оставшееся мясо на 14 недель, то есть по одному, приблизительно 20-граммовому, кусочку в неделю. 20 ноября. Сегодня перешла на подножный корм. Нашла молодую, что удивительно, травку. Она оказалась вполне съедобной. Проверила своё жилище. Оно в нормальном состоянии. 22 ноября. Вообще, днём с голодом ещё можно бороться. Но к ночи нет никаких сил. Боюсь, что в один такой вечер съем всё мясо. 23 ноября. Свой рабочий день начала пораньше, пока не растаяло. Заготовила немного сушняку, принесла воды, затем дорабатывала жилище. А потом плакала навзрыд, как плачут маленькие дети. Оказывается, мне вчера не показалось — действительно, совсем рядом пролетает самолёт. Только вчера были облака, и его не было видно. А сегодня я чётко видела его собственными глазами. Может быть, это ищут меня? Обидно, что он меня не заметил… 24 ноября. Наконец, наступил долгожданный четверг. Сегодня я могу съесть кусочек мяса… Внешне я выгляжу, как будто, нормально, но по моему телу можно изучать анатомию. Если продержусь ещё месяц (наполеоновские планы), то буду в два раза миниатюрнее. С утра приступаю к вязанию. 25 ноября. В этот день меня нашли. 25 ноября станет моим вторым днём рождения».

Фильм ценою… в дневник

Такое уж получилось совпадение — вскоре после заочного знакомства с Кауртаевой мне предстояла журналистская командировка в столицу Югры, где намечался финальный этап Кубка мира по биатлону. Там, в обжитом просторном доме, что гармонично вписывался в живописный ландшафт городской окраины, и состоялась наша встреча. Начать «деловой» разговор его гостеприимная хозяйка согласилась при условии, что прежде я отведаю самодельной ухи из стерлядки. Хоть и сыт был, но на какие только «жертвы» не пойдёшь ради неформального общения с интересным собеседником. Конечно же, не преминул поинтересоваться: не сохранился ли дневник, что она вела по случаю в суровой обезлюденной степи?

— Увы, — разводит руками, — когда-то телевизионщики из Алма-Аты приезжали снимать обо мне фильм, и попросили «на время» дневник. С тех пор я его и видела… Фильм? Вышел (улыбается).

Помянув (про себя) ценный первоисточник минутой молчания, взял, как говорится, в оборот его автора…

«Хищникам тоже есть охота»

— Я выросла на севере — в Ханты-Мансийском районе, и тайга была мне, как дом родной. Училась в школе-интернате за 120 километров от своего посёлка. В мартовские каникулы мы с пацанами-одноклассниками одолевали на лыжах это расстояние до дома за два дня, коротая ночь в домике старого бакенщика на Оби. Так что, попади я в подобную ситуацию не в степи, а в тайге, наверное, смогла бы выбраться. Тогдашнее одиночество меня угнетало, я чувствовала себя такой несчастной, заброшенной, никому не нужной… Хотя в мыслях всегда надеялась, что меня ищут. Рассчитывая продержаться хотя бы до весны, когда на летние пастбища пригонят овец, разделила свою мясную пайку на тринадцать (по количеству оставшихся недель) кусочков. Мясной день устраивала по четвергам — клала кусочек под язык и наслаждалась вкусом. А ещё оставался мясной бульон (сурпа). Хранила его в вымытой ёмкости распотрошённого мною огнетушителя. А чтобы он не застыл, держала ёмкость в спальнике. Когда становилось невмоготу, наливала в стакан сурпы, добавляла туда соли (пачку этого добра мы нашли в первый же день своего «авторалли» — видно, свыше было послано) и выпивала, после чего наступало облегчение. Пробовала щипать травку, которая проглядывала из-под снега. Пыталась рогатку смастерить, чтобы подстрелить какую-нибудь птичку, но из этой затеи ничего не вышло.

Не помню, сколько времени прошло, прежде чем я предприняла попытку пойти по следу за водителем. Надела фуфайку, взяла спальник, и пошла. Но уйти далеко от машины не удалось — силёнок не хватило. Остановилась. Смотрю, впереди на холме собака появилась, потом вторая. Обрадовалась. Ну, думаю, наверное, сейчас чабан на лошади появится. Стою, смотрю. И собаки стоят. И тут вдруг до меня дошло — это же волки! Потихоньку развернулась и, насколько позволяли мои хилые силы, рванула обратно к машине. Забралась в кабину, закрыла дверцу, и начала размышлять… Дело идёт к зиме, серым хищникам тоже есть охота, значит, они станут меня караулить. И, действительно, утром просыпалась — возле машины, и даже на капоте волчьи следы… Тогда меня охватил страх. В кабине, ведь, зиму не пережить — замёрзну, значит нужно убежище понадёжней. Благо, рядом был овраг. И я взялась рыть землянку — поначалу лопатой, а потом, когда силы стали иссякать, отвёрткой землю ковыряла. Нашли меня на 28-й день — с четверга на пятницу. В тот день я как раз планировала новоселье. Думаю, нагрею воды (проверю заодно дымоход), да помоюсь, наконец, за весь месяц. Приготовила с вечера ведро воды. А перед сном эксперимент задумала…

«Счастливая ты, Валька»

Когда я приезжала в гости к своей тётке, она всегда говорила: «Счастливая ты, Валька». Так вот, я загадала: если тётка приснится, меня найдут. И она мне действительно приснилась. Стоит моя тётка возле деревенского магазина, а возле неё самосвал притормаживает, и вываливает горячий пахучий хлеб! Она наклоняется и говорит: бери Валентина хлеб, бери. Я тянусь к подрумяненной буханке, и не могу взять. Тут же всё куда-то исчезает.

И возникает новая картина. Я бегу по песчаному берегу реки, и вижу впереди наполовину вытянутую из воды лодку. От неё мне навстречу древняя старушка ковыляет — вся в чёрном, и с палочкой. Лица не видно. Пробегая мимо, спрашиваю: «Бабушка, меня найдут»? Она, не поднимая головы, отвечает: «Найдут, милая, найдут».

И тут просыпаюсь, и «догоняю» едва уловимый характерный шум — вроде как вертолёт пролетел. А из моей кабины ничего не видно — окна заморожены. Потом гул стал нарастать. Видимо, заметив машину, пилот развернул вертолёт и пошёл на второй круг. Мне бы из спальника выбраться, а я не то, что двинуться, звука издать не в состоянии. И такой вдруг страх меня одолел. Ну, думаю, всё — сейчас они пролетят, никого не увидят, и привет… Собралась с силами, кое-как открыла дверцу и вывалилась наружу… А они низко летают — площадку для посадки ищут. Эх, думаю, хоть бы кусочек хлеба сбросили, пока круги нарезают, совсем забыв от радости про НЗ из мясных 20-граммовых кубиков…

Как я позже узнала, из-за непогоды искать нас начали только после ноябрьских праздников. Потерявшего ориентир водителя, так и не сумевшего выйти на людей, нашли раньше меня дней на десять, и в тяжёлом состоянии госпитализировали в больницу города Эмбы. А меня мои спасители застали в сознании и здравом уме, только очень ослабленной. Первые две ночи в больнице провела. Потом на бюллетень отправили. Когда больничный закрыли, дали путёвку, и я улетела в Ялту. Так сбылась моя давняя мечта — побывать на море. Прилетела оттуда 31 декабря, буквально за два часа до наступления Нового года. Встречала праздник в компании своих подруг. Затем взяла отпуск — съездила домой. Оттуда меня в Москву вызвали — в министерство геологии. Потом было много разных встреч — в школах, училищах, на предприятиях — от которых я поначалу приходила в смущение. Письма шли пачками — читать не успевала.

В Ханты-Мансийск вернулась в 95-ом. Продолжаю работать в геологии, только теперь в частной структуре, которая занимается бурением водоносных скважин. У меня трое сыновей и две внучки. Веду здоровый образ жизни: хожу на лыжах, парюсь с веничком в собственной баньке, купаюсь в снегу, обливаюсь холодной водой…

Только без паники   Не приведи нас, господи, оказаться в ситуации, пережитой героиней моего материала. Но от беды никто не застрахован. Вот почему, прежде чем откланяться, я попросил Валентину Николаевну поделиться практическими рекомендациями с теми, кого угораздит заблудиться на природе. — Прежде всего, не надо паниковать. Если местность не знакома, не стоит никуда бежать — следует сесть и спокойно проанализировать сложившуюся ситуацию, прикинуть, что у тебя имеется в наличии, рассчитать имеющийся запас продовольствия на максимально возможный срок, обследовать прилегающую местность и отыскать какую-то дополнительную кормёжку. Попытаться соорудить какое-то укрытие: шалаш, землянку… Конечно, необходимо подготовить какие-то предметы для подачи «красноречивых» знаков поисковикам. Когда над моим убежищем первый раз пролетел вертолёт, я пожалела, что не подготовилась к такой ситуации. После этого пыталась снять с машины колесо, чтобы при случае можно было его поджечь, но не хватило силёнок. Потом, обойдя прилегающую территорию, я нашла заброшенное орлиное гнездо, которое была готова, едва услышав гул самолёта или вертолёта, быстро поджечь…. Ну и, разумеется, должен быть настрой на то, что тебя обязательно найдут, и самому предпринимать для этого всё возможное.

Текст: Сергей Пахотин
Рубрики: Мир приключений