Field 'nick' doesn't have a default value

Своим знакомством с Брониславом Максимовичем я обязан патриарху тюменской спортивной журналистики Анатолию Туринцеву. Во время спонтанной с ним встречи, Анатолий Владимирович, сдержанно похвалив очередную мою публикацию на тему истории областного спорта, проинформировал: есть, мол, такой ветеран спорта Бронислав Суходолов. И в продолжение темы — «Он в прошлом тоже из легкоатлетов (намёк на моё спортивное амплуа — С. П.), так что, думаю, тебе будет интересно с ним пообщаться». Как в воду глядел. Бронислав Максимович оказался на редкость общительным человеком и весьма незаурядным рассказчиком. Впрочем, судите сами…

— Всерьёз заниматься спортом я начал в 14 лет… Нет, не лёгкой атлетикой — боксом. Парнишкой я был крепким, напористым, и на ринге, говоря профессиональным языком, работал в агрессивной манере. Это‑то и помешало мне, 16‑летнему боксёру из‑под Донецка, выиграть в 1956 году юниорское первенство Украины. К тому времени на советском ринге стала утверждаться «играющая» манера ведения боя, так что предпочтение обычно отдавалось боксёрам более техничным. Таким оказался и мой соперник по финалу. Побывав дважды в нокдауне, он продолжал эффектно «танцевать» на ринге, методично набирая очки. И когда гонг возвестил о завершении боя, рефери поднял вверх его руку.

Пришлось, как говориться, перестраиваться. До призыва в армию упорно оттачивал мастерство, и в конце концов наловчился боксировать играючи. В такой манере, помню, провёл победно все предварительные поединки проходившего в Кронштадте первенства Ленинградского военного округа (нести действительную армейскую службу мне довелось в морской авиации в Выборге) и вышел в финал. В первом же раунде соперник, коим оказался кандидат в олимпийскую сборную Союза, «играючи» разбил мне нос. В перерыве взбудораженный тренер наставляет: «Хватит играть — надо драться». Надо, так надо. Вспомнив трёхлетней давности финал первенства Украины, ринулся в свой «последний и решительный». И мой грозный соперник «доигрался», побывав в нокдауне и во втором, и в третьем раундах. Концовку встречи кандидат в олимпийцы проводит в атаке. Звучит гонг. Судьи долго совещаются и… отдают победу ему — тремя голосами против двух. Что тут началось… Негодующие болельщики подняли свист, топот… Чего только не наслушались бедные судьи за эти 15‑20 минут праведного «народного гнева». Стихийный бунт прекратился лишь после вмешательства присутствовавшего на турнире штабного генерала, заявившего недрогнувшим командным голосом: «Судейское решение менять не будем!»

На выборгском вокзале нас встречал уже наш генерал. Видимо, подробно проинформированный о происшедшем на кронштадском ринге, он, поздравил команду с успешным выступлением, вручил мне именные часы и подписал приказ о десятидневном внеочередном отпуске, которым я, правда, не успел воспользоваться. Дело в том, что нас перебазировали в Тюмень, где создавались новые, ракетные, войска. Второй и третий годы службы прошли у меня в тогдашней «столице деревень». Мой боксёрский дебют на новом месте состоялся в Новосибирске. Сборную тюменских ракетчиков возил тогда на первенство сибирского военного округа старлей из ТВВИКУ Михаил Либерман, тот самый, что впоследствии станет одним из первых в нашей области мастером спорта по биатлону. Вы будете смеяться, но и на том турнире мне опять досталось «серебро», хотя в моей победе не сомневался даже мой соперник по финалу. С этим высокорослым парнем, пришедшим в бокс из баскетбола, мы жили в одном казарменном «отсеке» местного танкового училища, так что он отлично представлял с кем ему предстоит биться за «золото». Два раунда я наращивал преимущество, а в третьем… Во время очередной атаки нарвался на локоть «баскетболиста» и разбил нос. Сердобольная женщина-врач, игнорируя протесты возмущённого Либермана, запретила продолжать бой…

Начальник нашей части подполковник Сельский встретил меня своеобразно — приказал прекратить «шляться по тренировкам», злорадно проаргументировав своё решение: «Первое место не привёз — нечего зря кулаками махать». В армии, как известно, приказы начальства не обсуждаются. А летом в нашем военном городке проходило первенство части по лёгкой атлетике, на котором я выиграл все виды, в которых выступал: бег на 100, 200, 400 и 800 метров. Изумлённый Либерман, мигом известив облспорткомитет о «приличном боксёре-бегуне», выхлопотал для меня официальное приглашение поучаствовать в областном первенстве по лёгкой атлетике. Тогда, в 1961 году, оно проходило на центральном стадионе Тюмени, и завершилось для меня вполне успешно: мало того, что стал призёром в беге на 200 и 400 метров, так ещё в компании с Геной Хомутовым, Владимиром Ивановым и Юрием Захаровым выиграл эстафету 4 по 400 м с новым областным рекордом. Одним из первых с этим успехом меня «поздравил» всё тот же подполковник Сельский — направил в подразделение, которое дислоцировалось в районе озера Андреевского, «служить отечеству, как подобает настоящему солдату». Но эту «ссылку» я умудрился использовать во благо своей спортивной формы. Ежедневно, по утрам и вечерам, бегал в лесу кроссы, спуртовал… И весной 1962‑го, дембельского, года выиграл проходившее на городском ипподроме первенство области в беге на 600 м, и стал вторым — на 300 метров.

Меня вновь включили в состав сборной области. На первые в своей жизни «южные» учебно-тренировочные сборы (они проходили в Адлере) я был отпущен по личному распоряжению командира всех тюменских ракетчиков генерала Глушича. Хлопотать за меня к нему ходил тогдашний зампредседателя облспорткомитета Борис Елькин и Геннадий Хомутов. А пролоббировал «положительное генеральское решение» отец Алёшечкина, тоже генерал, ходивший у Глушича в замах. Там, в Адлере, нас допустили к участию (вне конкурса) в первенстве ЦС «Труда». Владимир Иванов посоветовал мне «сбегать» стометровку. Внял совету тренера и, к своему удивлению, попал в финал с результатом 10,6 сек., невольно вытеснив оттуда ведущего спринтера нашей области Максима Осколкова (он показал — 10,7 сек.). Посовещавшись, наша тренеры решили, что в решающем забеге под моей фамилией побежит Осколков. И Макс доказал своё лидерство в спринте, финишировав со временем 10,4 сек. И на первенстве России в Воронеже, где кроме нас с ним выступали средневик Геннадий Хомутов, десятиборец Виктор Беседин, марафонец Валерий Кушников и лыжник Михаил Иванов, Макс завоевал «серебро». Ну, а я на тех соревнованиях установил в беге на 400 м новый рекорд области. Меня включили в сборную военного округа для участия в первенстве ракетных войск СССР в Минске. На этих соревнованиях, исполняя волю руководства, мне пришлось «в интересах команды» бежать для зачёта 400 м с барьерами. На втором же препятствии я расшиб колено. А моя легкоатлетическая карьера завершилась в 1973 году.

P. S.

В моём архиве сохранилась подаренная им тогда солидная монография «Биография великого подвига 1953‑2003 гг.», посвящённая геологоразведчикам Тюменской области. В ней Бронислав Максимович Суходолов представлен как «крупный спортивный организатор», который «в сжатые сроки (1966–1973) смог поднять спортивное движение в Главтюменьгеологии на должную высоту… При нём возобновились ежегодные зимние и летние спартакиады геологоразведчиков, неоднократно команда главка была победителем российских и всесоюзных соревнований среди производственных коллективов Мингео СССР и РСФСР».