Field 'nick' doesn't have a default value

В семейном архиве Геннадия Хомутова, в прошлом одного из сильнейших бегунов России, нет спортивного трофея дороже, чем грамота МОК за образцовое судейство на ХХ Олимпийских играх 1980 года в Москве. А облуживание олимпийского легкоатлетического турнира смело можно считать Эверестом его судейской карьеры.

— Конкурсный отбор начался года за четыре до Олимпийских игр, — вспоминает Геннадий Иванович, — я уже был к тому времени судьёй Всесоюзной категории. То, что у меня есть реальный шанс попасть на Московскую олимпиаду, впервые почувствовал в 1978 году, когда меня стали привлекать к судейству престижных турниров. В частности, мне довелось тогда поработать в качестве заместителя главного судьи на легкоатлетическом матче СССР — США (он проходил в Донецке). В том же году меня неожиданно (я никогда не был коммунистом) пригласили в партком мединститута, где я работал, там со мной провёл «профилактическую беседу» офицер КГБ по фамилии Иванов. Он заметил, что всё обо мне знает, с интересом следит за моими успехами, и надеется, что я не дам ему повода для разочарования. С тех пор меня периодически приглашали на собеседования, по-отечески предостерегая от «опрометчивых поступков». А в июле 79-го на торжественном закрытии Спартакиады народов РСФСР в Челябинске мне, в числе других счастливчиков, вручили диплом по случаю успешно пройденного конкурса «Олимпийский арбитр».

В том, что на олимпийском легкоатлетическом турнире наш земляк был «не последним человеком», убедился, листая книгу «50 лет на службе спортивной фемиды», написанную А. Ходыкиным, входившим в 70-80-е годы прошлого столетия в число лучших арбитров Советского Союза. Цитирую: «Вместе с В. Гербером мы разработали новую систему расстановки и уборки барьеров на дистанции. Перевозка барьеров осуществлялась с помощью автокара с дополнительной платформой, а руководили этой операцией В. Слипченко и Г. Хомутов. Эти арбитры по своей профессиональной подготовке должны были занимать куда более высокие должности, но, уступая моей дружеской просьбе, в интересах дела согласились на эту работу. Предварительно пришлось основательно потренироваться, и в итоге всё получилось! Автокар двигался почти без остановки, следом шли два элегантных арбитра, а с ними в шеренге — ещё два помощника. Они быстро и слаженно снимали с платформы (или убирали с дорожек) барьеры. Вся операция занимала от 1,5 до 2,5 минут. И всякий раз, видя такой слаженный ансамбль, зрители аплодировали нашим судьям за чёткую и красивую работу. Аналогов такой работы я не видел даже за рубежом».

Кстати, насчёт «занимать куда более высокие должности». В судейской бригаде, которой руководил Хомутов, на совершенно не престижном поприще трудился довольно высокий чин из КГБ.

— Фамилию его до сих пор помню — Батрук, — улыбается Геннадий Иванович,-то, что он из «компетентных органов», я понял во время первой же столичной встречи со своим «личным составом». Ведь все судейские бригады были окончательно укомплектованы уже к августу 1979 года, и в качестве «генеральной репетиции» обслуживали тогда Спартакиаду народов СССР. Так что всех своих арбитров я знал в лицо. А тут совершенно незнакомый товарищ. Официально мне его «удружили» в качестве заместителя. Но на деле он выполнял обязанности курьера.